В Англии природы практически не осталось – то есть, не осталось дикой, нетронутой природы. Она вся давно приручена, окультурена, поля распаханы и засеяны, с пастбищ убраны все камешки – чтобы овцы ноги не поломали, большие деревья пронумерованы. Везде стоят указатели и предупреждения: к краю обрыва не подходить, рыбу не ловить, с тропинки не сходить. Может, это не всем нравится, но только так на этом острове – на котором люди десятки тысяч лет ведут свою опасную для окружающей среды жизнедеятельность – и можно остатки природы сохранить.
Эта задача тем более трудная, что почти вся земля в Британии находится в частных руках, а хозяин – как известно, барин. Уже к 17 веку здесь вырубили почти все леса – мало осталось и от знаменитого Шервудского, где когда-то выворачивал карманы прохожим Робин Гуд со своими разбойниками. Лес рубили на дрова и чтобы дать место пастбищам: шерсть поднялась в цене, и все бросились разводить овец. Тогда же убили последнего волка. Каждый фермер выгородил то место, где паслись его овцы – их ведь здесь даже на зиму не загоняют – морозы бывают крайне резко, трава растет круглый год. И получилась, что вся земля поделена, разгорожена каменными, деревянными или «зелеными» - из колючих кустарников – изгородями. В них сделаны ворота и калитки. И вот идешь по дороге, а путь тебе преграждают «овечьи» ворота. Открываешь, входишь, закрывыаешь за собой – чтобы овцы не выбежали – и идешь дальше, до следующих ворот. Нам, не привыкшим еще к частной собственности на землю, кажется чудно – когда я первый раз увидела калитку в чистом поле, то очень смеялась. А теперь привыкла и научилась открывать разнообразные запоры. Ворота запираются на устройства всех видов, а у некоторых рядом оставлен пролаз, иногда с высокими ступеньками, а иногда – типа kiss me! – то есть, пока кто-то там стоит, то второй человек пройти не может.
Сельское хозяйство всегда было делом не слишком прибыльным, а сейчас, когда масло дешевле доставлять из Новой Зеландии, а мясо – из Аргентины, и вообще убыточно. Здешние фермеры получают большие дотации от государства или Европейского Союза – только чтобы сохраняли свои хозяйства, не строили на них отелей и кампингов, чтобы сохранялась видимость «природы» и «старины». Любители традиций, англичане, не хотят расставаться с зелеными лугами, расчерченными каменными изгородями, где пасутся симпатичные овцы. Ведь Англия, как поется в песне – «green and pleasant country». Правда, все чаще молочные фермы уступают место конным заводикам – разводить лошадей сейчас престижнее и прибыльнее, чем коров или овец. Многие – особенно девочки - мечтают о собственной лошади. Идя по нашей дорожке через лес, мы миновали средневековый замок и встретили около него пару всадников: с высоты своих породистых коней они любезно с нами поздоровались. Старая Англия жива!
На последних километрах нашей прогулки я тоже мечтала о лошади или хотя бы осле – ведь от Дарема до следующего городка, где мы надеясиь сесть на автобус, 15 миль. Но дорога, идущая по берегам реки, очень красива: листья на деревьях желтеют, но еще есть цветы, (хотя их здесь вообще мало - фермеры вытравляют «сорняки» химикатами). Рыболовы закидывают удочки – течение быстрое, здесь водится форель. Когда мы присели на поваленное дерево, чтобы съесть наши сэндвичи с мармеладом, из кустов высунулась фигура незадачливого рыбака, с сильным местным акцентом спросившего: «Вы тут мою удочку не видели?» По краям реки растут ивы, дубы и сикаморы – неизвестные у нас деревья, с листьями, напоминающими платан и клен (кажется, Офелия пела грустную песню «Бедняжка сидела в тени сикаморы, вздыхая»). Видели мы цапель, уток, корморанов. Наконец, - Бишоп Окланд. Скорее в Tea room - чайную! Мы нашли ее в Town Hall – здании мэрии. Кафе как кафе, только над стойкой бара – латинское изречение “Duae tabulae rasae in quibus nihil scriptum est”. Это – привет не от древних римлян, а от Братства Сынов Пустыни, основанного в 1960-е годы группой американцев, которые и сделали это изречение своим лозунга. В исходном англоязычном варианте это звучит «Two Minds Without a Single Thought», а в моем вольном перевод - “И в двух головах ума – ни на грош”.
Эта задача тем более трудная, что почти вся земля в Британии находится в частных руках, а хозяин – как известно, барин. Уже к 17 веку здесь вырубили почти все леса – мало осталось и от знаменитого Шервудского, где когда-то выворачивал карманы прохожим Робин Гуд со своими разбойниками. Лес рубили на дрова и чтобы дать место пастбищам: шерсть поднялась в цене, и все бросились разводить овец. Тогда же убили последнего волка. Каждый фермер выгородил то место, где паслись его овцы – их ведь здесь даже на зиму не загоняют – морозы бывают крайне резко, трава растет круглый год. И получилась, что вся земля поделена, разгорожена каменными, деревянными или «зелеными» - из колючих кустарников – изгородями. В них сделаны ворота и калитки. И вот идешь по дороге, а путь тебе преграждают «овечьи» ворота. Открываешь, входишь, закрывыаешь за собой – чтобы овцы не выбежали – и идешь дальше, до следующих ворот. Нам, не привыкшим еще к частной собственности на землю, кажется чудно – когда я первый раз увидела калитку в чистом поле, то очень смеялась. А теперь привыкла и научилась открывать разнообразные запоры. Ворота запираются на устройства всех видов, а у некоторых рядом оставлен пролаз, иногда с высокими ступеньками, а иногда – типа kiss me! – то есть, пока кто-то там стоит, то второй человек пройти не может.
Сельское хозяйство всегда было делом не слишком прибыльным, а сейчас, когда масло дешевле доставлять из Новой Зеландии, а мясо – из Аргентины, и вообще убыточно. Здешние фермеры получают большие дотации от государства или Европейского Союза – только чтобы сохраняли свои хозяйства, не строили на них отелей и кампингов, чтобы сохранялась видимость «природы» и «старины». Любители традиций, англичане, не хотят расставаться с зелеными лугами, расчерченными каменными изгородями, где пасутся симпатичные овцы. Ведь Англия, как поется в песне – «green and pleasant country». Правда, все чаще молочные фермы уступают место конным заводикам – разводить лошадей сейчас престижнее и прибыльнее, чем коров или овец. Многие – особенно девочки - мечтают о собственной лошади. Идя по нашей дорожке через лес, мы миновали средневековый замок и встретили около него пару всадников: с высоты своих породистых коней они любезно с нами поздоровались. Старая Англия жива!
На последних километрах нашей прогулки я тоже мечтала о лошади или хотя бы осле – ведь от Дарема до следующего городка, где мы надеясиь сесть на автобус, 15 миль. Но дорога, идущая по берегам реки, очень красива: листья на деревьях желтеют, но еще есть цветы, (хотя их здесь вообще мало - фермеры вытравляют «сорняки» химикатами). Рыболовы закидывают удочки – течение быстрое, здесь водится форель. Когда мы присели на поваленное дерево, чтобы съесть наши сэндвичи с мармеладом, из кустов высунулась фигура незадачливого рыбака, с сильным местным акцентом спросившего: «Вы тут мою удочку не видели?» По краям реки растут ивы, дубы и сикаморы – неизвестные у нас деревья, с листьями, напоминающими платан и клен (кажется, Офелия пела грустную песню «Бедняжка сидела в тени сикаморы, вздыхая»). Видели мы цапель, уток, корморанов. Наконец, - Бишоп Окланд. Скорее в Tea room - чайную! Мы нашли ее в Town Hall – здании мэрии. Кафе как кафе, только над стойкой бара – латинское изречение “Duae tabulae rasae in quibus nihil scriptum est”. Это – привет не от древних римлян, а от Братства Сынов Пустыни, основанного в 1960-е годы группой американцев, которые и сделали это изречение своим лозунга. В исходном англоязычном варианте это звучит «Two Minds Without a Single Thought», а в моем вольном перевод - “И в двух головах ума – ни на грош”.