«Медицина, магия и чудеса в средневековом любовном романе» — лекцию с таким заглавием мы услышали в один из наших вечеров в Дареме. Лекция была инагуральной: прочла ее новоиспеченная профессор английской литературы Коринн Сондерс. Леди-профессор в черной мантии с копной кудрявых светлых волос рассказывала о том, как когда-то колдуньи привораживали прекрасных рыцарей, натирая их тела волшебной мазью или давая им вместо воды любовный напиток. После лекции всех пригласили на аперитив, и я выпила довольно много волшебного напитка, сделавшего меня до конца вечера общительной, милой и дружелюбной. А на следующее утро, взяв машину — самую маленькую, какая только нашлась в агенстве проката — мы ехали на восток, навестить друзей на другом краю Англии. Из Дарема, находящегося недалеко от восточного побережья, мы отправились на запад, к противоположному берегу и к другому морю.
Вся дорога с востока на запад занимает около трех часов; за это время пересекаешь три графства — Дарем, Йоркшир и Ланкашир. С тремя остановками в городках и деревнях вышло дольше, и все равно в очередной раз убедиждаешься, что Англия — маленький остров. Но какое же разнообразие пейзажей, растений, архитектуры, обычаев, климата! Из холодного, но бесснежного Дарема мы попали на йоркширские холмы, вершины которых покрыты снегом, а в вечнозеленых долинах пасутся овцы. Центре графства Йоркшир занимает национальный парк; новое строительство здесь запрещено, а сельское хозяйство строго регулируется. С гор текут быстрые реки; на их берегах стоят деревни с одной улицей и несколькими церквями. Дома построены из местного золотисто-серого песчаника; от времени и сырости камни поросли зеленым мхом. В городке с названием Barnard Castle — в переводе «Замок Барнарда» (от замка остались руины) — в свое время была большая ярмарка. Здесь до сих пор много лавочек и чайных (tearoom); в отличие от обычных кафе, пирожные в них домашней выпечки, всегда свежайшие и подаются на красивых тарелочках с изящными салфеточками, вилочками и прочими неотъемлемыми атрибутами английского tea-time. Здесь жил натуралист и путешественник Родерик Мерчисон — он побывал на Урале и обнаружил залежи «Пермского периода», возраст которого датировал по окаменелостям.
Дом наших друзей — в деревушке, где нет ни магазинов, ни чайных. Живут здесь совсем не крестьяне, а состоятельные люди, ценящие покой «жизни на природе», но не жертвующие при этом комфортом. Старинные дома — 18-го, а то и 17-го века — внутри тщательно реконструированы, чтобы дать хозяевам все удобства. Эту породу людей — образованных, либеральных и состоятельных (наш знакомый был профессором в Оксфорде) — в шутку прозвали «green wellingtons», «зеленые веллингтоны». Wellington boots — именем полководца — в Англии называют резиновые сапоги; цвет же указывает на их политические симпатии. Среди этих людей много активных природозащитников; они умеют говорить и убеждать, и это благодаря их лоббированию в парламенте и местных органах управления в Англии созданы заповедники и приняты соответствующие законы. Например, фермеры должны держать дороги и тропы, проходящие через их территорию, открытыми для пешеходов, а берега водоемов нельзя приватизировать и застраивать, и по ним, как правило, тоже проложены тропинки со схемами и указателями.
Оказалось, что у наших друзей в этот вечер — абонемент на Ливерпульский симфонический оркестр, и они любезно взяли нас с собой. В их деревне, конечно, концертного зала нет — надо ехать в Престон, большой промышленный центр, примерно полчаса по автостраде. На концерте давали Девятую симфонию Бетховена; я первый раз слушала ее в живом исполнении. Дирижировал фортепьянный гигант Владимир Ашкенази, внешне — маленький седой человек; поднявшись на дирижерский помост, он оказался вровень со стоявшими на полу солистами. Хор предполагался в большом составе, но собиравшиеся в нем участвовать исландцы не приехали. Что поделать — финансовый кризис, Исландия в особенно плохом состоянии, и спонсоров не нашлось. Не приехала и сопрано — солистка лондонского Ковент-гардена; ее заменила румяная шотландка спортивного вида (в программке было сказано, что она летает на параплане), совсем неполохо справившаяся со своей партией.
Ашкенази, которого я до сих пор знала только как волшебника-пианиста, и как дирижер оказался чародеем. Своей волшебной дирижерской палочкой, подстать средневековым колдунам и колдуньям, он вынимал из оркестра звуки, именно такие, какие нужно, и именно тогда, когда нужно. После драматической первой части и быстрой второй оркестр играет — наиболее известную — третью часть, знаменитуя «Оду к Радости». Вот зарождается ее главная тема: дирижер погружает свою палочку в контрабасы и виолончели, и они первыми торжественно ведут мелодию. Затем Ашкенази взмахом приглашает духовые, поворачивается в альтам и скрипкам, кивает хору и дает знак солистам — музыка растет, наполняет весь огромный зал, рвется в уши и уносит куда-то душу. И вдруг — как пишут в романах, в самый волнующий момент — с маэстро, одетого в черный смокинг, слетают подтяжки! Но маг — на то и маг: не переставая одной рукой дирижировать, другой он подбирает раскачивающийся сзади хвост и завершает симфонию, не растеряв ни капли величия и волшебства. Восторг, аплодисменты, цветы… Ашкенази раздает красные розы из своего букета солисткам, пока у него в руках не остаются одни листья. Мы возвращаемся в деревеню и заканчиваем вечер с друзьями у камина — что окончательно убеждает нас поверить в магию этого мира.
Вся дорога с востока на запад занимает около трех часов; за это время пересекаешь три графства — Дарем, Йоркшир и Ланкашир. С тремя остановками в городках и деревнях вышло дольше, и все равно в очередной раз убедиждаешься, что Англия — маленький остров. Но какое же разнообразие пейзажей, растений, архитектуры, обычаев, климата! Из холодного, но бесснежного Дарема мы попали на йоркширские холмы, вершины которых покрыты снегом, а в вечнозеленых долинах пасутся овцы. Центре графства Йоркшир занимает национальный парк; новое строительство здесь запрещено, а сельское хозяйство строго регулируется. С гор текут быстрые реки; на их берегах стоят деревни с одной улицей и несколькими церквями. Дома построены из местного золотисто-серого песчаника; от времени и сырости камни поросли зеленым мхом. В городке с названием Barnard Castle — в переводе «Замок Барнарда» (от замка остались руины) — в свое время была большая ярмарка. Здесь до сих пор много лавочек и чайных (tearoom); в отличие от обычных кафе, пирожные в них домашней выпечки, всегда свежайшие и подаются на красивых тарелочках с изящными салфеточками, вилочками и прочими неотъемлемыми атрибутами английского tea-time. Здесь жил натуралист и путешественник Родерик Мерчисон — он побывал на Урале и обнаружил залежи «Пермского периода», возраст которого датировал по окаменелостям.
Дом наших друзей — в деревушке, где нет ни магазинов, ни чайных. Живут здесь совсем не крестьяне, а состоятельные люди, ценящие покой «жизни на природе», но не жертвующие при этом комфортом. Старинные дома — 18-го, а то и 17-го века — внутри тщательно реконструированы, чтобы дать хозяевам все удобства. Эту породу людей — образованных, либеральных и состоятельных (наш знакомый был профессором в Оксфорде) — в шутку прозвали «green wellingtons», «зеленые веллингтоны». Wellington boots — именем полководца — в Англии называют резиновые сапоги; цвет же указывает на их политические симпатии. Среди этих людей много активных природозащитников; они умеют говорить и убеждать, и это благодаря их лоббированию в парламенте и местных органах управления в Англии созданы заповедники и приняты соответствующие законы. Например, фермеры должны держать дороги и тропы, проходящие через их территорию, открытыми для пешеходов, а берега водоемов нельзя приватизировать и застраивать, и по ним, как правило, тоже проложены тропинки со схемами и указателями.
Оказалось, что у наших друзей в этот вечер — абонемент на Ливерпульский симфонический оркестр, и они любезно взяли нас с собой. В их деревне, конечно, концертного зала нет — надо ехать в Престон, большой промышленный центр, примерно полчаса по автостраде. На концерте давали Девятую симфонию Бетховена; я первый раз слушала ее в живом исполнении. Дирижировал фортепьянный гигант Владимир Ашкенази, внешне — маленький седой человек; поднявшись на дирижерский помост, он оказался вровень со стоявшими на полу солистами. Хор предполагался в большом составе, но собиравшиеся в нем участвовать исландцы не приехали. Что поделать — финансовый кризис, Исландия в особенно плохом состоянии, и спонсоров не нашлось. Не приехала и сопрано — солистка лондонского Ковент-гардена; ее заменила румяная шотландка спортивного вида (в программке было сказано, что она летает на параплане), совсем неполохо справившаяся со своей партией.
Ашкенази, которого я до сих пор знала только как волшебника-пианиста, и как дирижер оказался чародеем. Своей волшебной дирижерской палочкой, подстать средневековым колдунам и колдуньям, он вынимал из оркестра звуки, именно такие, какие нужно, и именно тогда, когда нужно. После драматической первой части и быстрой второй оркестр играет — наиболее известную — третью часть, знаменитуя «Оду к Радости». Вот зарождается ее главная тема: дирижер погружает свою палочку в контрабасы и виолончели, и они первыми торжественно ведут мелодию. Затем Ашкенази взмахом приглашает духовые, поворачивается в альтам и скрипкам, кивает хору и дает знак солистам — музыка растет, наполняет весь огромный зал, рвется в уши и уносит куда-то душу. И вдруг — как пишут в романах, в самый волнующий момент — с маэстро, одетого в черный смокинг, слетают подтяжки! Но маг — на то и маг: не переставая одной рукой дирижировать, другой он подбирает раскачивающийся сзади хвост и завершает симфонию, не растеряв ни капли величия и волшебства. Восторг, аплодисменты, цветы… Ашкенази раздает красные розы из своего букета солисткам, пока у него в руках не остаются одни листья. Мы возвращаемся в деревеню и заканчиваем вечер с друзьями у камина — что окончательно убеждает нас поверить в магию этого мира.