«Кто устал от#nbsp;Лондона, устал от#nbsp;жизни!» (Who is#nbsp;tired of#nbsp;London, is#nbsp;tired of#nbsp;life),#nbsp;— так еще в#nbsp;18 веке сказал знаменитый Доктор Джонсон, автор первого английского словаря. Лондон бесконечен и#nbsp;бесконечно занимателен. На#nbsp;путешественника обрушивается лавина улиц, зданий, и#nbsp;людей; и#nbsp;все они#nbsp;— и#nbsp;здания, и#nbsp;люди#nbsp;— самого разнообразного цвета, формы и#nbsp;происхожения. И#nbsp;тех и#nbsp;других#nbsp;— множество! Толпы служащих в#nbsp;Сити, толпы покупателей на#nbsp;Оксфорд-стрит и#nbsp;Пикадилли, толпы туристов в#nbsp;Тауэре и#nbsp;на#nbsp;Трафальгарской площади, толпы прогуливающихся на#nbsp;набережных Темзы. После маленького Дарема, где невозможно выйти на#nbsp;улицу, чтобы не#nbsp;натолкнуться на#nbsp;знакомого, в#nbsp;Лондоне испытываешь эйфорию. Это#nbsp;— счастливая легкость от#nbsp;того, что можно затеряться в#nbsp;толпе, оставить свою надоевшую идентичность и#nbsp;быть никому неизвестным фланером, отрешенно глазеющим на#nbsp;то, как течет перед тобой жизнь.
Мы#nbsp;отправились в#nbsp;Лондон в#nbsp;субботу утром. Дарем пожелал нам счастливого пути сначала двойной радугой#nbsp;— такой яркой, какой я#nbsp;никогда не#nbsp;видела,#nbsp;— а#nbsp;потом проливным долждем по#nbsp;дороге на#nbsp;станцию. А#nbsp;через три часа (мы#nbsp;проехали около 400 километров) Лондон встретил похорошевшими, только что отреставрированными вокзалами King’s Cross и#nbsp;St#nbsp;Pancras. Суббота#nbsp;— День Всех Святых. А#nbsp;накануне#nbsp;— Халоуин (Haloween), день разгула дьявольских сил, когда они из#nbsp;последних сил пытаются удержаться на#nbsp;этой земле. Их#nbsp;отпугивают разными страшилками#nbsp;— зубастой головой из#nbsp;ярко-оранжевой тыквы, выставленным в#nbsp;окне или на#nbsp;крыше дома скелетом. Вечером внутри головы зажигают свечку и#nbsp;выносят на#nbsp;улицу: теперь уже точно ни#nbsp;один злой дух к#nbsp;дому не#nbsp;приблизится! Дети соревнуются, у#nbsp;кого тыквенная голова страшнее, и#nbsp;сами наряжаются монстрами, вурдалаками и#nbsp;скелетами. Обычай этот пришел из#nbsp;Америки и#nbsp;так и#nbsp;остался#nbsp;— уж#nbsp;больно весело пугать злых духов, становясь на#nbsp;один вечер похожим на#nbsp;них.
В#nbsp;воскресенье вечером мы#nbsp;гуляли по#nbsp;городу, обедали с#nbsp;друзьями, а#nbsp;вечером были на#nbsp;фестивале гитарной музыки#nbsp;— слушали чудесную международную команду из#nbsp;пяти акустических гитар, которые называют себя то The Arc («Ковчег»), то The Northern Sea («Северное море»). Они играли музыку своего лидера-голландца, которую я#nbsp;бы#nbsp;отнесла к#nbsp;«современной классике». Он#nbsp;пишет музыку и#nbsp;концертную, и#nbsp;для современного танца, и#nbsp;для кино; последняя его вещь#nbsp;— для#nbsp;документального фильма об#nbsp;Анне Политковской. Концерт шел в#nbsp;новом зале, точнее, офисно-концертном комплексе недалеко от#nbsp;вокзала King’s Cross и#nbsp;называемого поэтому King’s Place. Не#nbsp;успели музыканты выйти на#nbsp;сцену и#nbsp;сыграть одну вещь, как всем пришлось эвакуироваться#nbsp;— в#nbsp;здании включилась пожарная сирена. К#nbsp;счастью, тревога была ложной; публика, привышая к#nbsp;причудам современной техники, нехотя выбралась из#nbsp;зала и, покурив, вернулась обратно на#nbsp;свои места. Именно для#nbsp;этой удивительной техники в#nbsp;нашей гостинице на#nbsp;двери ванной повешена табличка: «Просьба, когда принимаете душ, закрывать дверь, так как пар из#nbsp;ванной может включить нашу чувствительную противодымовую сигнализацию». Гостиница#nbsp;— безликое только что выстроенное здании сети Premier Inn. Название переводится примерно как «Лучший трактир», но#nbsp;трактиром здесь и#nbsp;не#nbsp;пахнет: соврешенно идентичные нейтрально обставленные номера, стерильные коридоры, даже растения в#nbsp;горшках одинаковые. Некоторая индивидуальность разрешается только за#nbsp;завтраком, за#nbsp;которым подают поридж («овсянка, сэр!») и#nbsp;вегетарианские сосиски.
В#nbsp;понедельник я#nbsp;танцевала с#nbsp;Барбарой К. и#nbsp;— увы! —#nbsp;последними из#nbsp;лондонских дунканисток. Они не#nbsp;сдаются, и, хотя им#nbsp;уже годов немало, берут в#nbsp;кампанию детей и#nbsp;пляшут: раз в#nbsp;месяц у#nbsp;них совместное занятие, где-то раз в#nbsp;полгода#nbsp;— выступление. Из#nbsp;Парижа к#nbsp;ним раз в#nbsp;месяц приезжают Аннет и#nbsp;Франсуаз. Франсуаз танцевала когда-то для#nbsp;Раймонда Дункана в#nbsp;парижском доме Айседоры; в#nbsp;прошлом году ей#nbsp;исполнилось 60, и#nbsp;она счастлива: во-первых, не#nbsp;нужно ходить на#nbsp;работу в#nbsp;банк, во-вторых, можно ездить в#nbsp;Лондон на#nbsp;поезде через туннель по#nbsp;льготному билету. И#nbsp;она, и#nbsp;Бетси (которой тоже хорошо за#nbsp;60), пляшут так, что молодым дадут 100 очков вперед (их#nbsp;обеих мы#nbsp;видели на#nbsp;фестивале «Московское действо-2005»). Жаль только, что серьезных учеников у#nbsp;них нет.
В#nbsp;последний день, утром перед отъездом мы#nbsp;гуляли по#nbsp;Риджент каналу#nbsp;— одному из#nbsp;самых тихих уголков центрального Лондона. Набережная канала узкая, только для#nbsp;пешеходов или велосипедистов. Транспорт остается где-то наверху, проезжая по#nbsp;переброшенным через канал мостам. На#nbsp;воде#nbsp;— только длинные и#nbsp;узкие лодки, построенные специально для#nbsp;каналов, как плавающие вагончики. Они крытые, и#nbsp;в#nbsp;такой лодке с#nbsp;мотором можно и#nbsp;путешествовать по#nbsp;тихим рекам и#nbsp;каналам, и#nbsp;просто жить. А#nbsp;главное#nbsp;— можно покрасить ее#nbsp;в#nbsp;яркие цвета, поставить на#nbsp;палубу растения в#nbsp;горшках и#nbsp;дать лодке экзотическое или смешное имя, обязательно женское#nbsp;— ведь «корабль» в#nbsp;английском языке, вообще-то не#nbsp;знающим родов, всегда#nbsp;— she, «она». Не#nbsp;в#nbsp;такой#nbsp;ли лодке путешествовали трое, не#nbsp;считая собаки, у#nbsp;Дж. К. Джерома?