Поздней осенью и#nbsp;в#nbsp;начале зимы загородные прогулки становятся в#nbsp;Англии проблемой. Дожди размывают лесные и#nbsp;полевые дорожки, и#nbsp;идти, скользя и#nbsp;утопая в#nbsp;грязи, все труднее. А#nbsp;идти#nbsp;— чтобы не#nbsp;замерзнуть, не#nbsp;дать холодной промозглой сырости проникнуть под одежду#nbsp;— надо быстро. Но#nbsp;для любителей пеших прогулок зимой в#nbsp;графстве Дарем есть замечательный выход#nbsp;— заброшенные железнодорожные пути. В#nbsp;середине 19 века здесь было проложено множество путей, соединивших местые шахты и#nbsp;рудники с#nbsp;портами и#nbsp;сталелитейными заводами. Когда столетие спустя шахты закрыли, железные дороги стали не#nbsp;нужны; рельсы и#nbsp;шпалы разобрали, а#nbsp;насыпи, к#nbsp;сачстью для#nbsp;пешеходов, оставили. По#nbsp;их#nbsp;вызвышенной гаревой поверхности, ровной и#nbsp;относительно сухой, можно с#nbsp;легкостью идти или ехать на#nbsp;велосипеде (мотоциклы на#nbsp;эти дорожки не#nbsp;допускаются). По#nbsp;одной из#nbsp;таких разобранных железных дорог, ведущей от#nbsp;деревни Стенхоуп в#nbsp;городок Консетт#nbsp;— Waskerly Way,#nbsp;— мы#nbsp;отправились в#nbsp;солнечный день, редкий для#nbsp;декабря.
Солнце сияло, но#nbsp;не#nbsp;грело. Часть дороги была покрыта льдом и#nbsp;инеем, на#nbsp;полях кое-где лежал снег. Дул обычный для#nbsp;этих мест западный ветер, ставший еще сильнее, когда мы#nbsp;поднялись на#nbsp;вершину холма. Холмы здесь особые, по-английски оригинальные: их#nbsp;вершины не#nbsp;сухие, как обычно бывает, а#nbsp;болотистые. На#nbsp;болотах растет только вереск, деревья и#nbsp;кусты крайне редки, да#nbsp;и#nbsp;те однобокие, пригнутые и#nbsp;искривленные постоянно дующим ветром. Раньше#nbsp;— если верить балладе Роберта Бёрнса в#nbsp;переводе Маршака#nbsp;— из#nbsp;вереска готовили потрясющий напиток, «вересковый мед», рецепт которого теперь безвозвратно утерян. Но#nbsp;болота по-прежнему привлекают людей#nbsp;— здесь живут фазаны, перепела и#nbsp;тетерки. Охота на#nbsp;них всегда была для#nbsp;местных источником дохода: бизнесмены и#nbsp;банкиры прилетают из#nbsp;Сити на#nbsp;один-два дня и#nbsp;платят большие деньги, чтобы пострелять птичек. Наверное, их#nbsp;пристрастие к#nbsp;охоте#nbsp;— подражание аристократии, для#nbsp;которой она была чуть#nbsp;ли не#nbsp;основным занятием. Фермеры здесь поэтому разводят не#nbsp;овец и#nbsp;коров, а#nbsp;«дичь». Помните анаграмму для#nbsp;запоминания цветов спектра: «Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан» (красный-оранжевый-желтый-голубой-синий-фиолетовый)? Фазаны и#nbsp;тетерки весело бродят в#nbsp;полях до#nbsp;осени, до#nbsp;начала охотничьего сезона. Тогда бедную птицу поднимают собаками в#nbsp;воздух и#nbsp;гонят на#nbsp;засевшего в#nbsp;вереске охотника. А#nbsp;далеко#nbsp;ли улетит фазан? Тяжелого и#nbsp;неуклюжего, его подбить легче всего. Правда, однажды я#nbsp;убедилась в#nbsp;том, что фазан не#nbsp;так глуп, как его представляют. Когда на#nbsp;холмах началась охота, стая фазанов пешком спустилась вдоль реки в#nbsp;деревню#nbsp;— там они, конечно, были в#nbsp;полной безопасности.
Охотников мы, к#nbsp;счастью, не#nbsp;встретили. Попался нам молодой парень, почти школьник#nbsp;— он#nbsp;еле шел, качаясь на#nbsp;холодном ветру. За#nbsp;утро, оказывается, он#nbsp;прошел 20 миль и#nbsp;собирался пройти еще 10, возвращаясь в#nbsp;свой городок, но#nbsp;пропустил поворот. Дороги он#nbsp;не#nbsp;знал, карты у#nbsp;него не#nbsp;было. Мы#nbsp;направили его в#nbsp;близлежащий Стенхоуп, ходьбы до#nbsp;которого было около часа. Кажется, у#nbsp;него были деньги, чтобы отогреться чаем и#nbsp;вернуться домой на#nbsp;трех автобусах. Молодежь на#nbsp;пари делает еще и#nbsp;не#nbsp;такое. Сейчас в#nbsp;Англии популярна игра-спор: добраться до#nbsp;какого-то дальнего пункта без денег. Ребята путешествуют автостопом или уговаривают проводников в#nbsp;поезде взять их#nbsp;бесплатно, из#nbsp;сочувствия к#nbsp;идее такого цыганского путешествия. Одна пара поспорила, что доберется так до#nbsp;Гонконг, причем в#nbsp;свадебных нарядах. Представляю их#nbsp;спящими на#nbsp;полу в#nbsp;аэропорте Гонконга: она#nbsp;— в#nbsp;фате и#nbsp;длинном белом платье, он#nbsp;— в#nbsp;черной тройке с#nbsp;бабочкой!
Дорога вела нас непрямым, но#nbsp;верным путем вниз, в#nbsp;Консетт. Это#nbsp;— тоже бывший#nbsp;— сталелитейный город. На#nbsp;главной площади его здание «Стального клуба»#nbsp;— паб, куда прежде захаживали местные работяги-металлурги. Городок наконец выбрался из#nbsp;периода бедности и#nbsp;сейчас живет, хотя непонятно чем, но#nbsp;неплохо. В#nbsp;знак возрождения на#nbsp;границе его, в#nbsp;конце бывшей железной дороги, постановлен монумент: два геодезичесих инструмента громадных размеров, причем на#nbsp;весьма необычных лапах#nbsp;— одна с#nbsp;копытом, другая с#nbsp;когтями, третья#nbsp;— человеческая рука. Символизм всего этого остался для#nbsp;нас темен, но#nbsp;сами гигантские теодолиты ярко блистали, отражая закатное солнце. Декабрьский день короткий, и#nbsp;когда мы#nbsp;в#nbsp;четыре часа добрались до#nbsp;автостанции, уже было темно.