Каждый год, вот уже больше 400 лет, в Англии вечером 5-го ноября жгут костры и запускают фейерверки. В этот день в 1605 году были схвачены заговорщики во главе с Гаем Фоксом. Они подложили порох и собирались пустить на воздух здание Парламента, а в нем — короля, наследника престола и всех лордов, вместе взятых. Заговорщики были католиками и хотели отомстить протестантскому королю и его аристократии. В 16 веке, примерно в ту эпоху, когда у нас правил Иван Грозный, Англия пережила Реформацию; жесткости, которые католики и протестанты совершали по отношению друг к другу, стоят Опричнины. Братоубийственные войны на почве веры тянулись больше века. Что же до Гая Фокса, то его с сотоварищи пытали и приговорили к страшной казни.
Сейчас о застенках Тауэра и других кошмарах истории мало кто помнит — хотя Джон Леннон и пел не так уж и давно: «Remember, remember the 5th of November». Зато вечером 5 ноября все высыпают на улицу. Ноябрьские вечера длинные, сырые и темные, и как здорово в такую ночь зажечь огромный костер — на который раньше клали соломенное чучело Гая Фокса — или хотя бы подивиться фейерверку. Глядя на огонь, и сам становишься немножко пироманьяком — хочется еще что-нибудь поджечь, чтобы разорвать обступающую тебя ноябрьскую тьму.
Время от времени чучело Гая Фокса заменяли кем-нибудь более актуальным. В 19 веке сжигали чучело турецкого паши, «прославившегося» своими жестокостями, или президента Родезии. После Крымской войны — в которой пала вся кавалерия, вся английская золотая молодежь — на костер возрузили чучело российского императора Николая I. Этот обычай до сих пор сохраняют в графстве Эссекс. Там 5 ноября могут сжечь куклу непопулярного представителя местной власти, например, чиновника, принявшего решения о вырубке деревьев. Но в Дареме все чинно: в этом году не было ни костра, ни даже централизованных фейерверков. Зато устроили модные сейчас световые инсталяции, одна из которых нам понравилась. Под пролетами старинного моста установили два огромных глаза; контур сварили из металлических трубок, а зрачки сделали из десятков шахтерских касок, у которых во лбу — кргулое зеркальцо. Контуры глаз светились красным, а зрачки отражали белый свет. Получился красноглазый мост, да еще отражающийся в реке. Гулянье по набережной, под светом глаз, происходило организованно, в строго определенном направлении. Тем, кто хотел идти наперекор — в другую сторону — охрана терпеливо обясняла: «Нас специально вызвали сюда из Нькасла, чтобы с вами ничего плохого не случилось». Мало ли — поскользнется кто-нибудь на опавших листьях и в реку свалится! Одна патрульная тетя живо напомнила мне какую-нибудь смотрительницу из Эрмитажа — уж очень непреклонна была, преграждая людям путь своей широкой грудью.
Пора бы мне привыкнуть к тому, что в Англии самая древняя история всегда найдет дорогу в сегодняшний день. Но вот недавно на званом ужине в колледже (после этого ужина должна была состояться — и состоялась — «занимательная» лекция о квантовой физике) за апперитивом я разговорилась с одним старичком. Узнав, что я — из России, он сразу стал рассказывать о своих поздках туда, встречах, круизах, в которые его приглашают читать лекции по космологии. Он показался мне добродушным дедушкой, как многие люди его возраста, весьма многословным. Когда потом мы пошли к столу, Р. тихо спросил: «А ты знаешь, с кем ты сейчас разговаривала? Он — сэр и Королевский астроном». Так я узнала, что в Ангдии уже несколько веков существует должность — Astronomer Royal, почти королевский звездочет! Англичане — мореходы и путешественники, и знать звезды дл них было крайне важно, вот и назначили главного астронома, а заодно основали в Гринвиче обсерваторию и провели по ней нулевой меридиан.
На следующее утро после встречи с Звездочетом я сама отправилась в поход — правда, узнавать дорогу по звездам мне не было необходимости. А Р. пошел развлекать еще одну королевскую особу — самого короля Иордании. Его величество нанес университету Дарема визит, прочел наканцне лекцию, а на следующее утро за чашкой кофе ответил на вопросы избранной аудитории. Король, по рассказам, оказался вполне симпатичным человеком, полноватым и низкорослым. Он устало и печально говорил о проблемах своей страны, в которой нет ничего, никаких полезных ископаемых, даже воды — так как истоки единственной реки забрал Израиль. Руки у короля связаны американскими политиками, и ему остается лавировать и ждать какого-нибудь неожиданного поворота событий, который принес бы его подданым надежду на будущее. Король пил кофе ровно три четверти часа и потом отправился с вице-ректором обсуждать отправку в Дарем иорданских студентов.
Вот так, короли и звездочеты — рядом с нами.
Сейчас о застенках Тауэра и других кошмарах истории мало кто помнит — хотя Джон Леннон и пел не так уж и давно: «Remember, remember the 5th of November». Зато вечером 5 ноября все высыпают на улицу. Ноябрьские вечера длинные, сырые и темные, и как здорово в такую ночь зажечь огромный костер — на который раньше клали соломенное чучело Гая Фокса — или хотя бы подивиться фейерверку. Глядя на огонь, и сам становишься немножко пироманьяком — хочется еще что-нибудь поджечь, чтобы разорвать обступающую тебя ноябрьскую тьму.
Время от времени чучело Гая Фокса заменяли кем-нибудь более актуальным. В 19 веке сжигали чучело турецкого паши, «прославившегося» своими жестокостями, или президента Родезии. После Крымской войны — в которой пала вся кавалерия, вся английская золотая молодежь — на костер возрузили чучело российского императора Николая I. Этот обычай до сих пор сохраняют в графстве Эссекс. Там 5 ноября могут сжечь куклу непопулярного представителя местной власти, например, чиновника, принявшего решения о вырубке деревьев. Но в Дареме все чинно: в этом году не было ни костра, ни даже централизованных фейерверков. Зато устроили модные сейчас световые инсталяции, одна из которых нам понравилась. Под пролетами старинного моста установили два огромных глаза; контур сварили из металлических трубок, а зрачки сделали из десятков шахтерских касок, у которых во лбу — кргулое зеркальцо. Контуры глаз светились красным, а зрачки отражали белый свет. Получился красноглазый мост, да еще отражающийся в реке. Гулянье по набережной, под светом глаз, происходило организованно, в строго определенном направлении. Тем, кто хотел идти наперекор — в другую сторону — охрана терпеливо обясняла: «Нас специально вызвали сюда из Нькасла, чтобы с вами ничего плохого не случилось». Мало ли — поскользнется кто-нибудь на опавших листьях и в реку свалится! Одна патрульная тетя живо напомнила мне какую-нибудь смотрительницу из Эрмитажа — уж очень непреклонна была, преграждая людям путь своей широкой грудью.
Пора бы мне привыкнуть к тому, что в Англии самая древняя история всегда найдет дорогу в сегодняшний день. Но вот недавно на званом ужине в колледже (после этого ужина должна была состояться — и состоялась — «занимательная» лекция о квантовой физике) за апперитивом я разговорилась с одним старичком. Узнав, что я — из России, он сразу стал рассказывать о своих поздках туда, встречах, круизах, в которые его приглашают читать лекции по космологии. Он показался мне добродушным дедушкой, как многие люди его возраста, весьма многословным. Когда потом мы пошли к столу, Р. тихо спросил: «А ты знаешь, с кем ты сейчас разговаривала? Он — сэр и Королевский астроном». Так я узнала, что в Ангдии уже несколько веков существует должность — Astronomer Royal, почти королевский звездочет! Англичане — мореходы и путешественники, и знать звезды дл них было крайне важно, вот и назначили главного астронома, а заодно основали в Гринвиче обсерваторию и провели по ней нулевой меридиан.
На следующее утро после встречи с Звездочетом я сама отправилась в поход — правда, узнавать дорогу по звездам мне не было необходимости. А Р. пошел развлекать еще одну королевскую особу — самого короля Иордании. Его величество нанес университету Дарема визит, прочел наканцне лекцию, а на следующее утро за чашкой кофе ответил на вопросы избранной аудитории. Король, по рассказам, оказался вполне симпатичным человеком, полноватым и низкорослым. Он устало и печально говорил о проблемах своей страны, в которой нет ничего, никаких полезных ископаемых, даже воды — так как истоки единственной реки забрал Израиль. Руки у короля связаны американскими политиками, и ему остается лавировать и ждать какого-нибудь неожиданного поворота событий, который принес бы его подданым надежду на будущее. Король пил кофе ровно три четверти часа и потом отправился с вице-ректором обсуждать отправку в Дарем иорданских студентов.
Вот так, короли и звездочеты — рядом с нами.